Снится мне деревня…
Россия начинается с села… Народные песни, что пелись на деревенских гуляниях, сказки, которые рассказывали старые бабушки, сельские традиции и обычаи. Они стали той почвой, в которой и зародились наши корни. И пусть уже несколько поколений выросло в городах, но что-то зовёт нас обратно, что-то заставляет ждать лета, чтобы приехать в старенький бабушкин дом.
В 2007 г. принята государственная программа «Исчезнувшие деревни России», начато составление «Книги памяти исчезнувших деревень Российской Федерации». Вот и мы хотим вспомнить, как жили и как живут сейчас населённые пункты, признанные когда-то неперспективными. И начнём мы с Коробихи
Поехав в Коробиху, я ожидала плачевного зрелища брошенной деревни, разрушенных домов и запустения. Но была приятно удивлена.
Улица с патриотичным названием Русская тянется вдоль всей деревни, которая разделена оврагом на «тот завраг» и «этот». Когда-то здесь был большой мост, молодёжь устраивала на нём танцы. Теперь он непроходим и жители добираются на свой «завраг» в обход.
По данным Леньковского АТО, в Коробихе 60 домов и 16 постоянно проживающих человек, остальные – дачники. Аккуратные дома, кладовые напротив, высокие деревья, дарящие тень в жаркий день – такая картина открылась взору при въезде в Коробиху.
Трава у домов скошена. Порадовал факт: строится новое жильё. Значит бросать родные места люди не хотят.
Наконец я приметила женщину, сидящую в тенёчке на скамье. Это оказалась Галина Белова, коренная жительница Коробихи.
– Родилась здесь, выросла. А в 18 лет уехала в город. Хотелось другой жизни, другой работы, – вспоминает собеседница. – А теперь вот опять вернулась сюда, тянет.
Детство Галины было как у всех в деревне: уроки, дом, огород, помощь матери на ферме.
– Мама брала 2 группы коров, в каждой по 25 голов. Доили вручную. Вот мы и помогали, – рассказывает Галина Александровна, – доили, убирали загон, поили коров.
Фамилия Беловы в Коробихе распространённая, на другом завраге я также встретила её носителей, и эти люди не были родственниками.
Заметив скопление народа у дома, подошла поговорить. Оказывается, люди ждали автолавку к полудню, вот и собрались заранее. Народ разный: жители 65+, тут же дети с велосипедами, молодые женщины лет 30 и старожил деревни Зоя Белова. Несмотря на солидный возраст (93 года), она сама приходит за продуктами.
– Как жили? Тяжело. Перед войной родителей не стало, осталось нас шестеро, – повествует Зоя Дмитриевна. – Стал дед нас воспитывать, а в войну и он умер. Остались мы одни. Старшая сестра стала нам за мать, а ей самой-то было 8 лет.
В беседу включаются вновь подошедшие:
– Всё в деревне было: кузня, мельница, даже лесопилка. Коровы, лошади. Клуб работал! – наперебой говорят старожилы. – Тракторы свои стояли, пожарка была. А как стали укрупнять колхозы, так всё и развалилось.
Кто виноват в развале колхозов и в том, что деревни опустели, ответа нет. Вопрос в другом: что можно сделать, чтобы деревня совсем не пропала с лица земли?
– В Коробихе проблемы с водой. Родник под горой, колодцев нет. Как жить? – этот вопрос звучит у каждого жителя. Кто-то может позволить себе пробурить скважину, кто-то нет. А без воды, как пелось в старой песенке, и ни туды, и ни сюды.
– Дорога нужна, – считает Елена Агафонова. – У нас ведь не дорога, а направление, глиняная колея. Вот ливень пройдёт – и она превратится в болото.
Несколько лет назад зимой в деревне сгорели два дома, потому что пожарная машина не смогла проехать. После этого случая дорогу стали расчищать от снега, появилось что-то от цивилизации.
Юлия Бочкарёва представляет молодую часть дачников. Купила дом в Коробихе, разбила сад, с удовольствием приезжает сюда отдыхать.
– Но живём мы здесь никому не нужные, неперспективные, – сетует Юля. – Вот дерево огромное, и электропроводам угрожает, и над крышей ветки. А если рухнет? А мы ведь спим в той части дома.
Уже не первый год это дерево вызывает тревогу, но… Воз и ныне там.
– Чтобы его убрать, необходимо написать заявление главе округа Виктору Иванову, – объяснил Николай Хрипкин, глава Леньковского АТО.
Насчёт воды тоже всё не так просто. По просьбе жителей был сделан колодец, глубокий, 25 метров. Вода появилась. Но на зиму жители уехали, воду не брали, и колодец заилился. Теперь его надо чистить.
Вот и получается – вкладывать средства в деревню для сезонных жителей невыгодно. А постоянно жить без элементарных удобств тоже невозможно. Такой вот замкнутый круг. И выживает деревня, пока люди помнят свои корни, приезжают, обустраивают свой клочок земли. За счёт них и держится. Вопрос: надолго ли?
Старая, а что-то ещё делаю
28 ноября 2022 года Мария Короткова отметит свой 102-й день рождения
Мария родилась в 1920 году, всю жизнь прожила в Коробихе и до сих пор помнит имена соседей. Её лицо испещрено паутинкой морщин, руки натруженные, узловатые. Сама она сухонькая и маленькая, ходит с трудом, но при этом вполне самостоятельна:
– Старая я, а что-то ещё делаю. Вот в огород сходила, проглядела там всё. Мнук картошку посадил, – в её голосе удовлетворение.
Отец Марии Андреевны умер рано, оставив 4 детей: старший сын был в армии и 3 сестры. Старшей из них оказалась Маша, она и стала главной помощницей матери.
– Ходила я с мамой на все работы: на ферму, на жатву. Потом стала подменной дояркой. Если заболеет кто или ещё чего, тут меня и вызывают. И в школу ходила, была пионеркой, – Мария Андреевна оживляется, голос становится громче – У меня был пионерский галстук, и мы ходили рядами, по двое. И знамя несли. А сзади – мужики молодые и песню поют, «Интернационал».
Мария Короткова с удовольствием вспоминает, как они ставили в клубе агитационный спектакль на тему сбора страховки.
– И люди приходили смотреть на нас! Клуб битком был! Он тогда в церкви находился, – она улыбается. – Мы даже в Чернуху ездили и заняли 1-е место.
Правда, долго учиться Марии не пришлось, мать решила, что надо дать образование младшей сестре, а Маша будет помогать в работе. Поэтому сестра Валентина стала медсестрой, а Мария профессионального образования не получила.
– Потом война началась. Меня сразу отправили на окопы. Я в Дальнем Константинове рыла и в Сельской Мазе, – собеседница вздыхает. – И в лесу работали. А молодые ж! Парнишка мне топором по ноге попал, пальцы отрубил. Вот с тех пор нога-то у меня негодная.
Она перебирает кончики платка в руках, на какое-то время словно забывает обо мне.
– Вот и вся моя жизнь, – возвращается к беседе. – Вернулась с окопов, замуж вышла. 23 года мне было. И вон до каких годов дожила!
Слушая Марию Андреевну, словно видишь жизнь всей деревни: вот образование колхозов, люди работают, много молодёжи и детей. А вот война, остались женщины да подростки, которые и топор-то неуверенно в руках держат. Затем послевоенные годы, расцвет. По улицам ходят с песнями девушки и парни, играются свадьбы. И нынешний день.
– Хорошо мы жили, работали. Дети росли, – снова вздыхает. – А теперь нет никого. Может, Бог дал мне столько жизни, чтобы я тут была? Чтобы деревня не оставалась без людей.
По данным Министерства
регионального развития РФ,
в 1990 – 2013 г.г. в России исчезло
20 тысяч деревень и посёлков
Словарь села Коробиха
— Журналист отметил несколько особенных словечек, характерных для местных жителей. Какие- то попали в другие словари, а некоторые есть только в нашем словарике. Какие же уникальные диалектизмы характерны для местных?
— Мнук – то же, что внук. Слово есть даже в словаре Даля с припиской – нижегородское
— Калбук – то же, что каблук. В словарях встретить не удалось
— Завраг – Коробиха разделена оврагом на 2 части. Они и называются заврагами («на том завраге, на этом завраге»)
— Писулька – кличка козы. «Потому что писаная красавица»
