Живёт деревня в человеке
Раньше Владимир Чураков занимался только черенкованием,а сейчас – ещё и прививками
– Молодёжь всегда стремится в город, – улыбается Владимир Игоревич. – Там большие возможности и жизнь интересная. Вот и я уехал из Варган в Горький. Был начальником домоуправления, сейчас пенсионер. Сам не знаю, кто я теперь. Не городской, не деревенский.
Квартира Владимира Чуракова в Нижнем Новгороде, но душа рвётся сюда, в небольшой родительский дом.
С хозяйской гордостью показывает сад, который по весне просыпается: тут куст спиреи, здесь гортензия, вот растёт виноград. Деревце алычи. Я с недоверием спрашиваю: и плоды есть? На что получаю утвердительный ответ: есть и очень вкусные.
В теплице из земли торчат прутики – черенки крыжовника, смородины и чего-то ещё. За теплицей в открытых грядках тоже черенки, всё-таки старинная варганская традиция черенковать крыжовник передалась потомкам. Правда, сейчас к крыжовнику добавились новые растения, это и плодовые, и декоративные кустарники. Хотя любовь к цветам тоже не на ровном месте выросла.
– Был в 50-е годы у нас необычный агроном: поехал в Краснодарский край закупать саженцы яблонь для колхозного сада и ещё закупил роз. И столько он их развёл! Вдоль улицы тянулись заросли розовых кустов, – вспоминает мой собеседник. – И сейчас ещё кое-где остались. Такой вот был агроном, эстет. Любил красивое.
Владимир Игоревич – замечательный рассказчик, голос у него густой, громкий. Умеет пошутить над собой и посмеяться, за словом в карман не лезет, говорит искренне.
– Я по увлечениям – колхозник, люблю возиться с растениями, с землёй, – продолжает он. – Но, как ни крути, в городе прошла моя жизнь, там семья и туда меня тянет. Туда приеду – по деревне скучаю. Сюда приеду – общения не хватает, вон мой главный собеседник запил, так я теперь вторую неделю без общения.
Идём по саду дальше.
– Вот айва японская, – показывает на кустик. – Плоды очень полезные, я их сушу и чай завариваю. А вот моя гордость – груша!
В последнее время Владимир Чураков не на шутку увлёкся прививками. Нашёл старые книги, изучил, какой нужен инструмент, какие способы прививания существуют. Пробовал прививать яблони.
– Дичков-то полно, а на них что хочешь можно привить: и летний сорт, и зимний. И вот уже не дикая яблоня, а культурная, со сладкими яблоками.
Но последнее достижение – груша с четырьмя прививками. На одном дереве растут плоды четырёх сортов.
– Груши мне вообще больше нравятся, они каждый год плодоносят в отличие от тех же яблонь, – продолжает варганский мичуринец.
В саду холодно, солнце светит ярко, но ветер дует не по-весеннему. Мы идём в дом. Тем более, что там нас ждёт не менее увлекательная тема – рукописная книга Дмитрия Китаева, деда Владимира Чуракова.
– Дед умер, когда мне было года 3, не больше, – рассказывает он. – В память врезалось, как он носил меня: посадит в корзину, закинет за спину и несёт.
От деда остались записи, которые он вёл с педантичной аккуратностью:
«Шохин Фёдор Иванович. 46 лет. Убит на войне.
Шохин Николай Иванович. В 1921 г. убит белобандитами.
Воробьёв Фёдор Николаевич, 23 года. В 1908 г. зарезали в солдатах».
Дмитрий Михайлович не просто записывал свои расходы и дела, он вёл настоящую летопись села: кто когда родился, причина смерти, какой дом и сколько окон по фасаду. В книге записано, кем были прежние хозяева (если дом куплен). А когда дом был построен с нуля, стояла запись: «Было поле».
Многое сейчас кажется не совсем понятным. Например, Владимир Игоревич рассказал, как ему было смешно, когда он прочитал запись деда: «Да здравствует Клара Цеткин!».
– Дед был глубоко верующим, у него в книге полно цитат из Библии, и вдруг – на тебе! Клара Цеткин! Неужели пропаганда так мозги промыла? – недоумевает он.
Некоторые записи ведутся на латинском языке (такой вот уровень знаний варганского крестьянина). Хотелось бы, конечно, прочесть, но – где взять переводчика? Читаем дальше:
«1953 г. Рвали Антоновку и Штрефлинг.
Начали рыть отводки.
Рвали тёрн и сливу».
Мой собеседник рассказал, что он сам и его дочь могут листать эту книгу часами. Представлять, как жили люди, чему радовались, чем занимались в свободное время. Может, поэтому село не отпускает Владимира Чуракова, как и многих, уехавших от благоухающих садов в каменные джунгли?
