А глаза светятся добротой

Александра Тюрина посвятила всю жизнь труду и заботе о семье

Село на ПлотинЕ (ударение местные ставят именно на последний слог) – одно из древнейших поселений Лысковской земли. Сначала его необычное название, затем природные красоты и расположение завлекают краеведов, паломников, путешественников, дачников. Ну а мы здесь ради не только красивых видов, но и воспоминаний коренных жителей.

Когда подъедешь к селу, издали замечаешь статный храм с двумя ярко-синими куполами. Он стоит на возвышенности и виден со всех точек села. Приехали мы в Плотинское в обеденный час. На улице почти никого. Вижу седого мужчину лет 70, выходящего из магазина. Спрашиваю, как здесь можно добраться до прудов.
– Да сейчас, дочка, не подобраться, всё в снегу, – пожимает плечами мужчина. – Вот скоро оттает всё, будет красота.
Так и разговорились. Житель Плотинского Александр Солин болеет всей душой за родное село. Он поведал, как каждую весну постепенно разрушается многовековая плотина, которая разделяет пруды, укреплять же её никто не собирается. Размывается и дорога в селе.
– Сейчас соседи порой и не знают друг друга. А ведь раньше все как один были, помогали. И плотину вместе чинили, и в колхозе трудились. Да что говорить. Лучше наш старожил баба Шура вам всё расскажет, – предлагает собеседник.
Александр Леонидович повёл меня по Большой улице к небольшому зелёному дому.

– Бабе Шуре в сентябре 90 лет исполнилось, – приговаривает Александр Солин, открывая дверь.
Заходя в дом, почувствовала аромат деревенской избы, такой родной, как в детстве у бабушки. Нас встречает Александра Тюрина, хозяйка дома. На вид и не скажешь, что ей уже 90. Бодра, на лице приятная улыбка, а серо-голубые глаза светятся добротой.
– Что вам рассказать? Тяжело раньше жили, – начинает она, то и дело поглядывая в окошко. – Живу я с племянницей, она скоро должна прийти. А так никого у меня больше и нет.
Александра Тюрина потеряла мужа и троих сыновей, сейчас ей компанию составляет дочь родной сестры Нина Сергеевна.
– Родилась в 1932 году в Плотинском, тут же кончила 4 класса школы. Даже поминать страшно, как мы тогда жили!
Детство и юность все сельчане тогда отдавали тяжкому труду. Романтики тут было мало. Отдавали свои силы, не замечая никакого геройства.
– Я с сёстрами с 10 лет в колхозе работала. А в войну – в яслях. Сами-то чуть смогали ребёнка на руках держать. А что делать? Женщины – в полях, а мы – с их детьми. Мужчин всех на войну забрали (на фронте погиб и мой отец).
Когда Александра подросла, вместе с девчонками их стали посылать работать кого куда. Рослая не по годам, она наравне со старшими подростками и снопы таскала, и молотила, и дрова на себе возила, запрягаясь. Трудилась и на лесоразработках, да ещё и по ночам, чтобы не заметили несовершеннолетних.
Никакой работы юная Шура не чуралась, всё, чтобы семье помочь.
– В 13 лет я впервые руки себе испортила. Делали тогда в Неверове дорогу. Меня послали помогать. Таскала носилки, трамбовала дорогу. Тогда руки-то у меня все и распухли. Бригадир мне и говорит: «Покажи руки!». А я прячу их, не даюсь. «Покажи сейчас же!». Ну я и показала. «Давай садись в коляску, мы поедем домой». А я не могла без работы остаться. Как жить? Отвечаю: «Не поеду – и всё! Я буду работать!». Деньги нам обещали там хорошие. «Что мне, силом тебя сажать?». Уже со слезами умоляла: «Не поеду, дядя Лёша! Буду работать». Так и осталась там. Так вот жили мы тогда…
Тут баба Шура достала альбом, начала рассматривать фотографии:
– Муж у меня Александр Иванович, без него 36 лет уже живу вдовой. Познакомились с ним, когда гуляли с подругами по селу. Так и сдружились: вместе в беседах сидели зимой, плясали под гармонь.
Поженились Александра и Александр до армии. А пришёл муж со службы уже с инвалидностью.
– Служил он в Литве, ловили там бандеровцев. И его сильно ранило. 6 месяцев пролежал в госпитале в Вильнюсе, а потом вернулся. А вообще он агрономом был. Дома у нас огород был в 28 соток. Муж делал парник, выращивали там всё, что могли. Держали и овец. Моя мама очень любила вязать из овечьей шерсти.
Поглаживая фотографию, Александра Ивановна вытирает слезу:
– А это старший сын Натоленька. Это он болел уже, онкология. Среднего Евгения не стало ещё младенцем. В честь него назвали мы младшего сына, Жененькой.
…Зарабатывали в Плотинском мало, и Александра Ивановна пошла устраиваться в город.
– Меня, малограмотную, всему научили, я 17 лет в «Энерго-
сбыте» проработала, до самой пенсии проверяла и меняла счётчики. И в «Приволжской правде» меня печатали как хорошего работника. Дали квартиру в Лыскове, но её потом пришлось продать, чтобы взять деньги на операцию старшему сыну.
Пролистывая альбом, Александра Ивановна показывает фото внучатых племянников:
– Приезжают они сюда, по хозяйству помогают. Огород живёт и цветёт благодаря им.
Сама баба Шура теперь почти никуда не ходит. Но в церковь на праздники обязательно.
– Пока могу, буду ходить. В субботу – родительская, обязательно пойду поставить свечки, помянуть всех своих родных, помолиться за соседей, за всё село.
Так и сохраняет бодрость духа Александра Ивановна благодаря вере и молитве. И благодаря таким женщинам ещё жива наша память, живы маленькие сёла в России.